Сев на Барщине
Сев на Барщине
Сев на Барщине
Как спускаешься с Делюрской горы, по левую руку убегает к горизонту чисто вспаханное поле и упирается там, в далеке, в белесый частокол едва распустившихся березок. Два огромных трактора у дороги. Картина чем-то отдаленно напоминает финальную сцену из «Калины красной» Шукшина – пашня, сев, березы, трактор…
Когда еду мимо полей, где работают тракторы, комбайны, идет посевная, косьба или жатва, у меня всегда возникает чувство неловкости, даже вины – люди делом занимаются, главным делом, а я – мимо…
Как раньше сажали хлеб? Это был великий труд. Великий во всех смыслах, он был и очень тяжел, и радостен, он был свят. Пахали на лошадях, да еще сохой. Пахать по старинному – орать, орывать землю. Пахарь – оратай. Потом он, босой, с лукошком и от груди - зерна веером. Над пашней, следом за сеятелем – птицы, надо скорее спрятать зерно, заборонить, а потом и прикатать, сберечь влагу. Через смерть зерна к первому, едва заметному, зеленому, живому росточку, от него к колосу, к хлебу – таков вечный круговорот, и этот круговорот обуславливал всю жизнь человеческую, она подчинялась ему, строилась в соответствии с ним. В XVI веке на Руси надел в семь десятин (7,5 га) кормил семью. А как сейчас? Вот об этом и зашел разговор с Владимиром Панчуком, начальником Покровского цеха СПК «Окинский». Время было обеденное. Два мощных канадских трактора «Версатайл» стояли у края поля, трактористы уехали обедать. Можно было спокойно поговорить с руководителем, в ведении которого 10 000 га земли.
- Подготовка к посевным работам началась 25 апреля, а непосредственно к севу мы приступили с 5 мая. – Начал рассказ Владимир Васильевич. - Цех Покровский – это и полеводство, и животноводство. Мы занимаемся производством кормов для птицеводства, животноводства, производством молока, мяса. Сеем пшеницу, ячмень, овес, горох, зерносмесь для кормовых целей. Посевной материал в основном у нас свой. По минеральным удобрениям цена фиксированная, удобрения закуплены. Горючка весной не подорожала. Сильно подорожали запчасти для импортной техники, почти в 2,5 раза, но, мало того, - их нет в наличии, ищем аналоги. Планируем переход на отечественную технику. Вот эти канадские трактора – показывает в сторону поля – техника хорошая, но им уже, наверное, больше десяти лет, и требуется ремонт. В скором времени придется отказываться от импортной техники.
- Это хорошо или плохо?
- С одной стороны хорошо – для экономики России хорошо, но не всегда наша техника по надежности может сравниться с импортной. У нас в СПК пятьдесят на пятьдесят, половина импортной техники, половина нашей.
- Погода в этом году не огорчает?
- Нормальная погода, снег сошел как обычно, в середине апреля. Погодные условия пока устраивают, при такой погоде мы успеем отсеяться в отведенные сроки. И настроение нормальное, рабочий день длится с семи утра до восьми, девяти вечера, мы привычные.
- Что сеют мужики?
- На этом поле – ячмень. Поле называется Барщина, 400 гектар.
- Интересное название… Механизаторы довольны зарплатой?
- Довольны, платят стабильно 30–40 тысяч в месяц, но это пока сезон – с апреля по октябрь. Дальше кто-то уходит работать на фермы, и таких много, кто-то становится на биржу. С марта месяца начинается ремонт тракторов, опять-таки, эти же мужики и занимаются ремонтом.
- Как с кадрами?
- Как обычно, как у всех. Кадры постарели, а молодых мало.
- Почему?
- Молодежь не хочет учиться на трактористов. А те, кого выпускают в Кимильтее, Хазане – это не специалисты, это теоретики, с трудом отличающие ключ от отвертки. Они приходят ко мне – почти ничего не знают, а некоторые ничего не хотят. Многие уезжает на вахты, там больше платят. Старые мужики, которым за пятьдесят, к шестидесяти, уходят на пенсию, это вымирающий вид уже.
- Ваши корни, что вы заканчивали?(Владимиру Васильевичу, наверное, слегка за тридцать. Крепкий, в спортивном костюме. Улыбается)
- С семи лет мечтал стать агрономом. У меня мать агроном, отец - механик. Закончил Иркутскую сельскохозяйственную академию. Сейчас живу в Покровке, а родился вот – показывает через дорогу – в Солеруднике, в Тырети.
- Ну, и все таки - обойдемся мы своей техникой, без заграницы?
- Обойдемся. Мы бы и раньше могли обойтись. Надо было бы все раньше закрывать. Если бы не было альтернативы, то и наши бы стали делать лучше. Ведь пака гром не грянет, мы не перекрестимся. Раньше думали, мол, чего свое развивать, заграницей возьмем, купим. А сейчас хочешь, не хочешь, надо свое делать.
- А наши « Кировцы» хуже, лучше вот этих канадских тракторов?
- «Кировцы» по надежности хуже. У нас металл дрянь. Канадец ходит и ходит, и усталости металла у них нет. Наши два, три года - то вентилятор отлетел, то что-то другое, второе, третье и пошло, поехало. «Канадец» десять лет проходил, и вот просит капитального ремонта двигателя. А на «Кировце» с нашим движком капиталить мотор надо раз в два года. А это время, деньги, рост себестоимости конечной продукции. Но должны научиться делать хорошие трактора, куда деваться? И, еще о нашей продукции – цены на сельхозпродукцию низкие.
- Для меня, как для очень среднего покупателя, совсем не низкие, скорее наоборот…
- Согласен с вами, вот тут-то и необходимо государственное регулирование. Если бы были снижены цены на электричество, бензин, металл, а, следовательно - на запчасти, технику, мы бы, не подымая розничных цен на яйца, молоко, мясо, получали бы гораздо большую прибыль и развивались, а так какое развитие... Рядовой потребитель не в силах объективно оценить действительную обстановку на рынке. Например, оптовая отпускная цена на яйцо уже за неделю до Пасхи стремительно поползла вниз, и сегодня она почти в два раза ниже уровня прошлого года – с семи рублей до трёх с половиной. Но покупатель на себе это не ощущает, так как торговые сети цены не спешат опускать…
Разговор прервался. Подъехали с обеда механизаторы. Двое мужчин среднего возраста. Дмитрий Лефанов уже 17 лет работает трактористом, настроение хорошее. Техника нормальная, только вот кондиционер поломался, а остальное работает, дюжит, работать можно.
Алексей Николаенко – потомственный крестьянин, деды, родители работали на тракторах: «Сеем, работа прет, техника не подводит, солнышко светит, все хорошо!».
Подъехала машина с зерном, началась загрузка ячменя в посевной бункер.
Да, удивительно, где раньше работало человека три, а то и пять, сегодня справляется один. Посевной агрегат и разборанивает, и укладывает зерно в землю и прикатывает, все это делается сразу, автоматически, без человеческого вмешательства. Только рули тракторист, выбирай маршрут.
Заработали двигатели, трактора пошли, продолжили засевать 400 га Барщины, и только пыль за ними, и никаких птиц, и горизонт впереди, заштрихованный едва распустившимися березками.
Игорь Аброскин